Стрельбище

     Когда попался грызун - обладатель непреклонно сильной воли - Эйха даже не смогла проклясть себя за свою затею. Голова раскалывалась на тысячи частей, но при этом ничего поделать с ней девушка не могла - ни повернуть, ни закрыть глаза, ни долбануться как следует о стену, чтобы помереть уже раз и навсегда. Что-то странное происходило в её сознании - казалось, что там было пусто, однако при этом чувствовался неизвестный страх. Очевидно, страх грызуна - хотя, чёрт его знает. Об этом люцертолка старалась не думать, потому что была сосредоточена на гипнозе. Точнее, о выходе из него. Она старалась начать думать, соображать, испытывать эмоции - в общем, что угодно, лишь бы всё это прекратилось. Наконец, контакт ослаб, животное зашевелилось, потом цапнуло Эйху за палец и, когда та, ойкнув, разжала ладонь, свалилось на пол, вскочило на лапки и побежало восвояси.
     - Великие силы вселенной, - дева взялась обеими руками за голову и буквально ощутила, как под кожей пульсируют её вены.
     Не смотря на то, что на тренировки оставалось ещё порядка получаса, оставаться дольше в зал Эйхсария не стала. Наоборот, она вышла из своего укрытия и быстро направилась к выходу. Пришлось отсалютовать офицеру, который уже пообещал ей весёлую жизнь, если Шаиса покажет себя примерной девочкой в ближайшее время. Впрочем, это уже не имело смысла. Что сделано - то сделано. Оставалось только держать ушки на макушке - получить удар в спину от люцертолки не хотелось.
     В спальном корпусе х'Зихаш первым делом отправилась в душ, где, наконец, смогла снять с себя испорченную форму и как следует промыть раны. Их она затем обработала дезинфицирующим средством из общедоступной аптечки и плотно залепила. Испорченную форму девушка отправила в специальную машину для быстрой стирки. Делать что-то с дырками на форме сейчас девушка была не в состоянии. К тому же, стали прибывать остальные новобранцы, так что место пришлось освобождать. Как и в прошлый раз, Эйха заранее надела на себя форму, новую и последнюю у себя пару ботинок поставила так, чтобы поскорее с утра в них влезть, и только после этого легла. Это было несколько неразумно в её положении, однако усталость переборола желание круглосуточно следить за Шаисой. Всего несколько секунд - и Эйхсария спала, позволяя телу отдохнуть и подлатать себя.

Спальный корпус

     На счастье Эйхсарии следующие несколько недель прошли достаточно споконо. Однообразно, напряжённо, но при этом спокойно. Никаких тебе показательных выступлений по приказу полковника (Вселенная, сделай же его, наконец, чуть более внимательным к собственным солдатам, а то так половина убежит, а вторая - сдохнет), никаких неудачных попыток возвернуть в строй очередного дезертира со стороны Эйхи. В общем, тренируйся себе спокойно, да тренируйся. Чем, в общем-то, и занималась с удовольствием х'Зихаш. Затянувшееся примерно за неделю раны позволяли ей выкладываться по полной, что не могло не радовать.
     Для себя девушка выработала систему ежедневных тренировок. Как только отряду давали время для свободных тренировок, она направлялась в зал, где первые несколько часов отдавала на физические тренировки - бег с препятствием, отработка рукопашного боя с партнёром или же в специально отведённых для этого тренажёрах. Причём девушка старалась равномерно использовать все имеющиеся агрегаты. Но поскольку одного дня на них не хватало, она чередовала их по дням недели, заранее выстроив график этих самых упражнений.
     Затем, не давая себе передышки (в бою-то её никто не предоставит), она переходила к стрельбе. Приходилось успокаивать дрожащие руки, удерживать равновесие на неустойчиво крепящихся к полу ногах, мышцы которых не менее всего подвергались нагрузкам в зале испытаний. Не особо помогала и напрочь сбитая за несколько часов дыхалка. Но Эйха не искала для себя лёгких путей, понимая прекрасно, что таких "приятных" и удобных условий как в академии в битве не будет. Поэтому девушка занималась стрельбой по движущимся мишеням, не боясь устанавливать такие уровни сложности, при которых едва попадала хотя бы в одну из целей, и продолжала упражняться, пока эффективность не достигала как минимум 95%.
     Последний час каждого дня Эйха позволяла себе чуть расслабиться физически, напрягая при этом свои ментальные способности. В облюбованном уже уголке, люцертолка охотилась на всё тех же грызунов и продолжала свои попытки по контролю их разума, если быть более точным, но исследованию собственных гипнотических возможностей. Приходилось действовать вслепую, ибо она не знала никого, кто мог бы ей помочь. Первые пару раз, когда Эйхсария добивалась уже знакомой боли в голове, она снова прерывала связь, пока не поняла, наконец, что это знак того, что у неё хоть что-то да получается. Так что, когда данный эффект вновь выказывал своё присутствие в дальнейшем, она старалась не разрывать налаженную связь и продолжать, не обращая внимания на собственную боль, давить на сознание мелкого животного в её руках. Девушка продолжала видеть ключ к успеху в отсутствии собственных эмоций и подавлении эмоций грызуна. Так что боль представлялась ей барьером, который выстраивает чужой разум, чтобы не быть побеждённым, и который ей надо было сломать своим волевым усилием. Она делала, что могла, если что-то не получалось, пыталась найти другой подход.
     Но вот в одну "прекрасную" ночь создавшееся спокойствие нарушилось. Эйхсария проснулась среди ночи от противного звука скрипящей кровати. Она недовольно разлепила глаза и развернула голову - ага, Шаиса. Змея, наконец, решила зашевелиться после длительного спокойствия. Эйха в этот раз не стала отпугивать люцертолку голосом или же пытаться привлечь старшего офицера - времени не оставалось. Так что она быстро и как можно более тихо (благо, привычка спать в форме значительно помогла в этот момент) соскользнула с собственной кровати, наскоро завязала волосы в хвост и направилась следом за Шаисой. Ещё одну пустую кровать, а именно, Рахшина, она также заметила, поэтому решила быть вдвойне настороже, однако, не сильно перетруждаться - а вдруг там любовь, а тут она со своей теорией заговоров. Но покуда ничего не стало ясно, она на цыпочках продолжала идти, оглядываясь по сторонам. Она была намерена выяснить, что происходит, но при этом хотела остаться бы подальше от неприятностей.

Отредактировано Scabbianec (2012-01-01 20:48:05)

Спальный корпус

     Примерно через пять минут после начала этого преследования Эйхсария уже сожалела о том, что сделала. В конце концов, почему это ей больше всех надо? Ведь можно с полной уверенностью утверждать, что эти периодические уходы Шаисы заметила не только она, но и большая половина остальных новобранцев, если вообще не все. И, тем не менее, ума у всех хватало никуда не лезть и ни во что не вмешиваться. У всех, кроме х'Зихаш. Не раз по пути возникало желание развернуться на все 180 и вернуться в корпус, уснуть до утра и ни о чём не думать - и пускай со своими проблемами Академия разбирается сама, без её участия. Она даже выдержит подозрительные взгляды со стороны полковника и других старших офицеров - они, как раз, казались меньшей из всех проблем. Но, не смотря на все свои внутренние ощущения, Эйха продолжала идти вперёд. Как оказалось чуть позже - зря, совершенно зря.
     Не смотря на то, что Эйхсария старалась передвигаться максимально бесшумно и настороженно, прислушиваясь ко всяким звукам в окружающей темноте, это ей нисколько не помогло, когда несколько человек внезапно на неё напали. Вот так. Отлично продуманная засада, для дураков вроде Эйхсарии. Надо отметить, что бесконечные тренировки в зале академии дали свои результаты, и люцертолка даже смогла поначалу отбиться от нескольких нападавших. Ей даже послышалось, будто у кого-то хрустнула кость после удара локтём - или это просто воображение разыгралось? В любом случае, этого точно узнать ей не пришлось. До неё, наконец, добрались и приложили как следует по затылку. Немедленное помутнение рассудка, неприятная слабость перед лицом противника, превосходящего по силе тебя в несколько раз. И последняя мысль, которая успела промелькнуть до того, как всё погрузилось в окончательную темноту: "Полковник будет недоволен".
     Адиос, красотка. Темнота...

Клетка

     Приглушённый стон отдался треском в голове. Хоть место, куда попала Эйха, освещалось очень и очень плохо, даже неяркие электрические блики разрывали глаза как прожектора космопорта. Девушка, совершая огромное над собой усилие и принимая сидячее положение, первым делом дотронулась до затылка - как раз до того места, куда ей заехали, когда оглушали. Как и думала Эйха - пробили ей кочарыгу основательно, до крови, так что теперь придётся некоторое время пострадать от пульсирующей боли, отдающей в рану после каждого удара сердца. Чужим показался голос Рахшина, которого люцертолка вовсе не сразу заметила. Вид его был приятен и дружелюбен, что больше настораживало, чем успокаивало.
     - Заблудилась, - с почти что злобной ухмылкой ответила Эйха. Дааа, злости её не было предела. Но злости не на Шаису, не на полковника или академию, а на саму себя. Дура! Идиотка межпланетарного масштаба! Это же надо было так попасться?! Ооооо, если она выберется отсюда живой, то непременно что-нибудь себе оторвёт. Желательно голову. Но долго заниматься самоуничижением не пришлось, потому что к клетке, в которой были заперты два новобранца, подошла Шаиса. Жертва, ставшая охотником.
     - Твоё прикрытые ничего не стоит, если простой новобранец вроде меня смог тебя выследить, - бросив презрительный взгляд в сторону люцертолки, Эйха затем закрепила его где-то на полу, прямо перед собой. - С такими воинами, - очередной презрительный смешок и ироничный акцент на слове "воины", - ваша песочница долго не протянет. Не знаю, чем вы тут занимаетесь, детки, но если вы вдруг вздумали сражаться против всей империи, то я могу лишь пожелать вам удачи и быстрой смерти. Желательно не в пыточных камерах имперцев. Знаете ли, о пытках Империи Безумия, - и голосом в очередной раз подчёркивается весомость последнего слова, - ходят очаровательные, греющие душу истории.
     Эйхе и на самом деле было совершенно наплевать на ту ситуацию, в которой она оказалась. Сражаться за какое-то подпольное движение она точно не собиралась - она отлично помнила, как эффективно разбиралась с неверными сынами отечества армия империи. Впрочем, ей стало всё равно и на эту игру в героев, на Шаису, на Рахшина и на прочих идиотов, возомнивших себя героями отечества, а на деле ставших будущим пушечным мясом в идеологической войне Безумия и запугивании остального народа. Что это было? Действительно ли существует какая-то группировка, или просто полковник решил таким образом проверить стойкость будущих солдат? Поди разбери. В принципе, если вспоминать того беглеца, который давно уже превратился в фекалии флюты, можно предположить, что наличие повстанческого движения вполне реально. А в этом случае Эйхсарии не сносить головы. Да ей в любом случае её не сносить. Теперь, даже если она выберется из этой передряги, то доказать полковнику собственную непричастность к движению будет ой как нелегко. Так что либо тут покалечат и закопают, либо в казематах Империи. Мда, перспектива очаровательная.

Отредактировано Scabbianec (2012-01-28 00:23:03)

Клетка

     Эйхсария не надеялась на благоприятный исход этих событий. Она уже как-то даже смирилась с тем, что не ждёт её ничего хорошего. Конечно, оставалась какая-то надежда на то, что жить-то её оставят. Но нет, одного твёрдого и презрительного взгляда на Шаису оказалось достаточно, чтобы понять - просто так люцертолка не отделается. Всего на несколько секунд взгляды двух девушек, волею звёзд ставших врагами, соприкоснулись. И хватит. Люцертолка развернулась, отдав приказ своим псам - заканчивать. Разум от таких слов возмутился даже как-то. В конце концов, она не шавка подзаборная. И что самое обидное - Эйха ведь даже не успела подняться, чтобы встретить смерть, глядя своим убийцам в глаза. Она сделала попытку встать, но травма головы дала о себе знать - перед глазами всё поплыло, к горлу подкатила тошнота, так что вместо того, чтобы смотреть на тех, кто расстреливал её, люцертолка отвернулась, сдерживая невольные порывы организма. Когда её тело сразу в нескольких местах прожигали сгустки плазмы, она затаила дыхание от нестерпимой боли. Падая, она краем глаза даже успела заметить протестующие возгласы Разшина. Нет, она уже не слышала, что он говорит, видела только, как шевелятся его губы, яростными жестами мелькают руки. Но о нём уже не хотелось думать. "Позорная смерть," - стало последней мыслью х'Зихаш, прежде чем её сознание в очередной раз оставило свою хозяйку.

Лаборатория Неизвестного Полигона

     Сложно представить, что ощущает человек, когда приходит в себя, если до того, как потерять сознание, думал о том, что непременно сдохнет. В общем, когда, не в силах больше спокойно лежать и наслаждаться отдыхом от боли, которая терзала каждую мышцу, ещё хуже, чем после тренировок в академии, Эйха открыла глаза, она, мягко говоря, пришла в шок. Хлопая глазами и стараясь сосредоточить взгляд на чём-то конкретном в этой окружающей красноте.
     "Если это и есть иной мир, то прелести его сильно преувеличены," - подумала девушка. Занимательно было то, что она даже не сразу обратила внимание на цифры, которые теперь мелькали перед глазами. Перед глазом, то есть. И как бы старательно не пыталась девушка проморгаться, они никуда не девались. Устав от занудного писка и жужжания аппаратов, провода которых, насколько позволяла судить беглая оценка ситуации, заканчивались в туловище х'Зихаш, люцертолка попыталась пошевелиться. Ооох, и зря. Болевые ощущения усилились, казалось, во сто крат. Девушка простонала, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Перед глазами вновь всё поплыло, подводя люцертолку к порогу очередной бессознательной пропасти, так что стоило немалых усилий в неё не провалиться. Когда это ощущение прошло, Эйхсария, попытавшись понять, как она здесь оказалась и, более этого, умудрилась выжить, обратила, наконец, внимание на свою правую конечность. Точнее, уже не свою. То есть совсем непохожую на ту конечность, что была так раньше. Тускло блестела в красном свете холодная поверхность отполированного до блеска метала, заставляя сердце сжаться от непроизвольного страха. Но оцепенение скоро прошло, а вместе с ним и пришло осознание того, откуда взялись эти непонятные цифры. "Значит, с ума я всё же не сошла. Кажется..." Оторвавшись от неловкого созерцания своей новой руки, Эйха перевела взгляд в потолок, ожидая, пока к ней кто-нибудь придёт.
     Долго ждать не пришлось. Скоро, заставляя невольно щуриться, из полосы яркого белого света, словно ангел какой-нибудь, к пациентке подошла симпатичная женщина. Голос её звучал мягко и доброжелательно, так что х'Зихаш не хотела ей не доверять, как обычно не доверяла всем, кто гордо носил форму с имперским знаком отличия. По этой же причине, а ещё по причине того, что люцертолка спасла ей жизнь, Эйхсария вдруг очень захотела помочь. Поэтому, внимательно выслушав все вопросы, она облизнула пересохшие и потрескавшиеся губы, и попыталась выдавить из себя хоть слово. А это оказалось очень сложной задачей - тело плохо слушалось, так что еле шевелящиеся язык и губы сминали слова, превращая их в бессвязную кашу. Поэтому приходилось замолкать, снова как следует сосредотачиваться и повторять, до тех пор, пока не удалось более или менее внятно, с частыми перерывами и паузами, произнести следующие слова:
     - От спального корпуса, коридорами. Я помню дорогу. Но не всю, оглушили. Очнулась в подобии камеры. Мало света, но многие детали помню. 5-6 люцертолов, Шаиса командир. У неё какая-то миссия. Они назвали себя воинами, предлагали присоединиться. Со мной в клетке сидел Рахшин.
     На этом силы иссякли, а боль в теле и голове превысила все возможные пределы. Так что девушке пришлось закрыть глаза на несколько секунд, а потом молча посмотреть в глаза врача. Она надеялась, что ей помогут, и чувствовала себя сейчас заблудившимся беззащитным ребёнком перед взрослой доброй тётей, которая обязательно подскажет, как же ей попасть домой...

Лаборатория Неизвестного Полигона

     Слова врача казались совершенно разумными. В принципе, Эйха и сама могла бы сделать те же самые выводы, не будь её состояние столь плачевным. Так что всё, что могла делать люцертолка сейчас, это молча смотреть на человека, который спас ей жизнь и казался теперь представителем высших сил с этим предательски красивым лицом, которое, кажется, совершенно отвлекало внимание х'Зихаш от столь ненавистной для неё нашивки с символом Империи Безумия...
     Следующая неделя показалась Эйхсарии невыносимым адом, будто она и в самом деле умерла и расплачивалась теперь за свои преступления. Эта неподвижность, которая в первый день казалась спасением от мук боли, затем стала гнетущим кошмаром. Девушка выспалась, кажется, на десять жизней вперёд, так что всё больше времени проходило за бессмысленным созерцанием потолка с аккомпанементом в исполнении медицинских аппаратов, которые своими металлическими щупальцами связывали и мешали даже на бок повернуться. Зато у люцертолки была возможность немного пораскинуть мозгами, это раз. А ещё потренироваться в настройке себя на состояние, которое обычно предвещало начало гипноза. Это два. И если вторая процедура, которой она посвящала не менее трёх часов каждого украденного из нормальной жизни дня, позволяла отвлечься и не сильно угнетала пациента, то первая, коей отводилось всё остальное время, ужасала.
     На второй день стало совершенно очевидно, что держат Эйху здесь не просто так, что не просто так вернули ей глаз и руку, жизнь, так старательно её лечат и ухаживают, словно за императрицей. Понятно, что они уже проверили правдивость показаний солдата, пока та находилась в отключке, и что теперь не сомневаются в её словах. Но что тогда? Зачем ей больное и искалеченное тело, когда можно завербовать новое, ещё не успевшее засветиться...? Едва ли ей вручат медаль и переведут в элитное подразделение, куда уж там. Но зачем? Чёрт возьми, зачем?! Этот вопрос терзал Эйхсарию всё это время, но она не решалась спросить о чём бы то ни было врача, которую, кстати, звали Ахмери. По правде, у девушки вообще язык не поворачивался, говорить что-либо в её присутствии. Слишком яркими и холодными были эти зелёные глаза...
     Наконец, настал день, когда ей позволили подняться. Ахмери, как обычно, зашла в кабинет, приветливо улыбаясь. От её слов одновременно захотелось и радостно закричать, и умереть. Сейчас всё определится, сейчас. Провода, которые давно уже хотелось вырвать из туловища вместе с кусками плоти, лишь бы от них избавиться, повинуясь командам врача, отсоединились от х'Зихаш. Тогда она попробовала двигаться. Как тяжело это оказалось - не передать. Конечности, успевшие отвыкнуть от движения, еле слушались приказов мозга. Только новая правая рука послушно двигалась, стоило лишь подумать о необходимом жесте.
      "К этому придётся привыкнуть," - решила люцертолка, когда права рука мёртвой хваткой вцепилась в край больничной койки. В общем, опираясь на механическую конечность, Эйхе всё же удалось подняться и сесть. На ноги подниматься она не спешила, поскольку понимала, что непременно упадёт без нормальной опоры. А тем временем, подтверждая опасения х'Зихаш, врач рассказала о том, к какой миссии была подготовлена девушка. Вот вам и ответ, почему за ней бегали. Диверсия. Прямо в логово врага. Вроде как, мы спасли твою шкуру, так что теперь ты должна нам одну жизнь, сволочи... И сволочи не только потому, что отправляют обратно, нет, это хорошо для солдата, но потому, что украли лицо. Просто взяли и уничтожили Эйхсарию, не спросив этого у неё. Сделали совершенно другим человеком, будто имели на это право. Злости, которая овладела девушкой, стоило лишь ей увидеть это отражение в зеркале, совершенно чужое и неизвестное, оказалось так много, что стальная ручка кровати, которую крепко сжимала механическая ладонь, заскрипела и смялась от сильного пожатия. Это удивило саму Эйху, так что она немного отвлеклась от своей злости и, недоумённо глядя на искорёженный метал, затем пару раз сжала и разжала новую ладонь. Как ни крути, а нехилое преимущество - наряду с новым глазом, который не только отлично видел в темноте, благодаря тепловизору, и отмечал даже мельчайшее движение, но и расчитывал дальность расстояния от объекта наблюдения, и даже химический состав окружающей среды.
     "Смирись, - приказала Эйха сама себе, - ты знала, что будешь принадлежать Империи, а не себе, когда шла в армию." С такой мыслю люцертолка согласно кивнула и, наконец, сделала попытку встать. Как и предполагалось, вышло это ужасно плохо. Ноги почти моментально подкосились, все раны разболелись, словно их только что единовременно вскрыли, да ещё и начало тошнить. Спасла только близость Ахмери, которая подхватила похудевшую, к слову, Эйху за талию и позволила обнять себя за плечи.
     - Мне нужно немного времени для тренировок, чтобы прийти в норму, - негромко заговорила девушка. - Я сделаю всё, чтобы выполнить это задание.
     Да, её трясло от обиды и злости, хотелось задушить Ахмери проводами, которые держали её столько времени, но х'Зихаш старалась держать себя в руках. Отсюда надо выбираться. К тому же, ненависть к Шаисе превышала все возможные пределы, что казалось отличным поводом постараться на этой миссии.
     Тело всё же привыкло работать заново, так что люцертолка смогла выпрямиться, хоть и продолжала опираться на плечо врача, которая оказалась на голову ниже Шаисы. Прямо как Рашиза...
     - Яриша Захuрú, - вспомнив бабку по материнской линии, сказала Эйха. - Я буду Яришей Захuрú.

Лаборатория Неизвестного Полигона

     Ситуация эта начинала не нравиться Эйхе всё больше - по мере того, как тело потихоньку приходило в себя, а голова начинала соображать более или менее дельно. Однако она молча выслушала все, что сказала ей врач и только кивала, показывая, что всё понимает и со всем согласна. Ну да, согласна. А куда ей деваться?
     Когда ноги привыкли держать туловище в вертикальном положении, Эйхсария смогла даже самостоятельно нацепить на себя простую одежду, которую принесла Ахмери, после чего шагом, всё более приобретающим уверенность, направилась к боковой двери. Умно - они не собирались выпускать пациентку в коридор, соединив два необходимых помещения друг с другом. К слову, окружающий сумрак зала, до того, как в нём зажёгся свет, заставил девушка понять, что сильно заблуждалась относительно нового своего органа, так что придётся поломать голову над тем, что же он действительно может. Или - чёрт, да к чему такие сложности?
     - Ахмери, - обратилась она к женщине, прежде чем заняться тренировками, - что значат все эти цифры перед этим... глазом?
     Едва получив ответ от врача, Эйхсария поблагодарила люцертолку, сказала, что если ей что-нибудь понадобится, то она обязательно позовёт на помощь, а ещё - что будет стараться исполнить миссию и через несколько часов расскажет свою легенду. Врач кивнула и оставила будущего диверсанта наедине с тренажерами. Выбор их не был столь же велик, как в зале Академии (или попросту люцертолка не знала о том, где всё это богатство находится), но на первый взгляд казалось, что и этого вполне хватит, чтобы восстановить все группы мышц.
     Начала х'Зихаш с малого - стандартной беговой дорожки, да ещё и с малой скорости. Учитывая текущее плачевное состояние организма это казалось наиболее логичным выбором. Во-первых, чтобы вспомнить, как толком поддерживать тело в состоянии равновесия, а, во-вторых, чтобы помочь восстановиться ногам, научиться правильно дышать. Примерно через полчаса сосредоточенного бега девушка уже развила более приличную скорость, однако, долго держать её не смогла. Поэтому перешла на следующий тренажёр, который позволял ей занять делом руки и мышцы груди. Благодаря бесконечному поднятию тяжестей, девушка начала понемногу привыкать к новой руке, а заодно принялась оценивать реальную её силу.
     Совершая обход всех доступных тренажёров, люцертолка думала о том, какую же ей придумать легенду. Одно ей было понятно - она должна ненавидеть Империю и полагать, что им не место на Хосарии. Что ж, с этим проблем не будет. В общем, несколько часов она выдумывала подробности своей жизни, одновременно возвращая мышцам по скромным крупицам былую их силу и подвижность. Да, из-за этого лечения она потеряла многое из того, что успела заработать в Академии. Но ничего, это всё вернётся...
     Существенно измотав себя первой порцией тренировок, Эйха вернулась через открытую дверь в палату и присела на кровать. При помощи указанной кнопки, она вызвала к себе одного из работников данного заведения, а когда к ней пришли - приступила к изложению возможной легенды: мать погибла при родах, отец служил на транспортном корабле, поэтому Яриша воспитывалась у бабушки. Ничем не примечательная жизнь, в целом - только год назад, когда она навещала отца на его судне, случилась авария. Взрыв (отсюда - шрамы на деле, отсутствие руки и глаза - если заметят). Отец выжил и его обвинили в саботаже и диверсии. Судили, не особо переживая о деталях, казнили. Затем пришли с обыском в дом родителей отца (где жила Яриша). Когда дед сказал что-то нелицеприятное в адрес солдат - просто его убили. А заодно и бабку, обвинив в содействии саботажникам. Девчонку отправили в Академию - или на сметь, или на перевоспитание.

Лаборатория Неизвестного Полигона

     Эйха внимательно выслушала врача и поблагодарила её. Не только за помощь и информацию, но и за спасение жизни. Вполне возможно, что с этой люцертолкой они больше никогда не встретятся - новоиспечённую Яришу с лёгкостью могут прикончить на этом задании. Ну, или она случайно попадёт в ловушку флюты во время очередного испытания, как знать. Так что единственное разумное время для того, чтобы высказаться - сейчас. На секунду где-то внутри даже возникло желание обнять Ахмери. Как будто появилось желание почувствовать немного заботы, материнской заботы, и создать мимолётную иллюзию того, что она под защитой - и ничто с ней не случится. Но это наваждение пропало, как только за женщиной закрылась дверь. Какая забота, Эйхсария, ты в своём уме? Для неё ты не более, чем пушечное мясо - и спасла она тебя по приказу Империи и для Империи. Живёшь ты ради Империи и сдохнешь ради неё же. Смирись, наконец...
     Передохнув на протяжении получаса, девушка вернулась в соседнюю комнату, чтобы продолжить тренировки. Разумеется, ей уже стало гораздо легче, тело слушалось её хорошо, мышцы приятно тянуло от нагрузки, внезапно на них свалившейся. И всё равно контроль над механической рукой до сих пор подводил. Или она попросту не могла привыкнуть к этой более сильной, но такой неуклюжей части тела. Была, конечно, надежда на то, что когда-нибудь удастся сменить её на что-то более удобное, но кому это надо? В общем, тренировки, тренировки, тренировки. В этот раз дева не стала изменять своим традициям и нагружала поочерёдно все группы мышц, с удовольствием понимая, что ей уже гораздо лучше и что её тело вновь ей подконтрольно.
     Завершив тренировку за час до обозначенного времени, Эйха вернулась в палату. Она подождала, пока не остынет после интенсивных нагрузок и только потом переоделась. Знакомое прикосновение ткани к коже навевало неприятные воспоминания. После этой недельной лёжки, казавшейся почти что курортом, возвращение к солдатским будням покажется несколько суровым. Но ничего, где наша не пропадала. Подготовившись окончательно к выходу, люцертолка спокойно села на кровать. Когда за ней пришли, она молча позволила надеть на себя маску и, ведомая охранниками, покорно шла. Хотя при этом сердце её бешено колотилось - нет ничего хуже неизвестности. Люцертолка слышала, как открываются и закрываются двери, как открывается люк шаттла, как включается мотор и даже почувствовала момент взлёта. Часы перед глазом позволили ей даже определить время полёта - почти два часа. Но не стоило полагаться на эту информацию как на наводку - её могли просто катать кругами. Свет казался непривычно ярким, а картины за иллюминатором - непривычно реальными. Да, с того света возвращаться несколько тяжело.

Возле Военной Академии

     Охранники не стали выходить вместе с Эйхой, так что на встречу к своему новому майору она вышла в гордом одиночестве. Он, кажется, был очень рад прибытию нового солдата (ну да, не буз этого). Впрочем, никакой особой речи в честь прибытия новенькой не последовало - после того, как она представилась. "Да-да, про ад мы слыхали. Солдаты Безумия, да-да, помним." Разумеется, майор не стал себя утруждать экскурсиями по Академии, поэтому  Эйха проследовала за младшим офицером, который был к ней представлен.

Отредактировано Scabbianec (2012-02-17 16:43:46)

не ждали, да? а я соскучилась х)

Военная Академия. Спальный корпус

     Отец Эйхи любил повторять, возвращаясь домой даже после нескольких часов отсутствия: "Как же хорошо быть дома!" Целовал жену, обнимал детей, радостный садился за стол, приветствуя очередной вечер, проведённый в кругу своей семьи. Он любил свой дом, знал в нём каждый уголок, а когда приходилось покидать его надолго, и вовсе позволял себе всплакнуть. Жалкое зрелище, если подумать, но сейчас, шагая вслед за офицером по до боли в резцах знакомым коридорам, люцертолка ощущала какое-то странное почти что ностальгическое чувство. Впору было зареветь и, бросившись на колени перед какой-нибудь стеной, закричать в голос что-нибудь вроде "Я дома!" или "Как же я скучала!" Хотя, пожалуй, в данной ситуации более правильным было бы рвануться обратно, сдирая с себя кожу и умоляя вернуть ей своё лицо. Девушка, пожалуй, могла бы так сделать, если бы не знала точно, что при такой раскладе в лучшем случае она получит - это выстрел в спину. А в худшем... но об этом не стоит думать, а то спать будет отвратительно плохо от картин собственных внутренностей, намотанных на какой-нибудь хитровыдуманный прибор.
     "Слава Империи, поглоти её чёрная дыра," - подумала Эйхсария, прежде чем быстро кинула свои скромные пожитки на свою койку и присоединилась к общей шеренге новобранцев. Она, кажется, настолько отвыкла быть рядом с кем-то, кто значительно отличается от медицинских приборов, что её едва ли не распирало от внутреннего желания передушить половину здесь присутствующих люцертолов. Что говорите? Соотечественники, соратники? Да не шли бы они в долгое пешее путешествие в вакууме, эти соратники! Они очень скоро поймут, что попали в ту самую ситуацию, где либо ты, либо тебя - и кто же тогда сможет обвинить Эйху в жестокости, когда речь идёт о банальной и вполне  уместной в стенах Академии дальновидности.
     Майор не отличился особой оригинальностью, поэтому х'Зихаш стоило титанических усилий не начать кривляться, передразнивая своим обновлённым личиком мимику командира их отряда никчёмных слизняков. О Вселенная, Эйха, откуда столько цинизма?! Откуда столько ненависти ко всем окружающим и происходящему? Дорогой внутренний голос, внезапно решивший стать отголоском совести, пусть тебе дадут на это ответ мои механические друзья - глаз и рука. Что, нет больше вопросов? Вот и славно, вот и чудно.
     Люцертолы вели себя совсем так же, как те, с которыми Эйхе пришлось обучаться с самого первого дня её пребывания в Академии. Стадо тупорылых кахранов, что-то блеющих и с ужасом в своих выпученных глазах наблюдающих за пастухом, ведущим их на бойню. Тупые безмозглые твари, что желают только одного - выжить, выбраться из этих стен, вернуться к нормальной жизни. Идиоты! Кто же вам это позволит? Забудьте... теперь ваша жизнь - это Империя и армия. Могила - если повезёт. Сплюнув в самом презрительном своём жесте, Эйхсария последней выбежала из корпуса и, ускорившись для начала, чтобы догнать основную массу служак, затем сбросила немного темп. Она ещё не совсем привыкла к активному образу жизни, поэтому предпочла не выматывать себя полностью и держалась в центре толпы бегущих люцертолов. Ей показалась вполне разумной тактикой пока что не выбиваться из толпы служак, а заодно приглядываться к тем, что сейчас её окружал. Да и вообще - разминочный бег не самый удачный способ продемонстрировать свои способности и ненависть к Империи. А потому - держим темп, не забегаем далеко вперёд, сильно не отстаём, обливаемся потом под палящим солнцем и мельком всматриваемся в лица присутствующих.